Недостающее звено - Страница 98

– Вопрос, – промолвил Фардант, – вопрос к Пришедшему: значит, мне никто не угрожает?

В его голосе Ивару почудилась едва заметная вибрация, словно бы ветер всколыхнул шелестящие травы. Волнение?.. Надежда?.. Чувство облегчения?.. Это не исключалось; видимо, новость поразила Фарданта.

– Никто, – ответил он и мысленно добавил: – «Никто, кроме хапторов, кни’лина, дроми и нас самих. Ну, с этим надо примириться».

Дождь перестал, облако под сводом пещеры рассеялось, и световое пятно засияло, точно омытое струями ливня. Оно было не красным, а золотистым – вероятно, имитировало прежнее солнце Хтона.

– Иди за мной. Я жду тебя в убежище, – произнес отпрыск Фарданта. – Ты собирался предложить способ общения с Советником. Ты говорил о его внедрении в мою структуру. Вопрос: как?

– Технически это несложно. Подготовь контактное гнездо из материала, проводящего нервные импульсы. Небольшое, размером с мелкий камешек. Лучше всего, если ты внедришь Советника в свой стратегический модуль. Мудрость и воинское искусство – основа стратегии.

Они направились в дальний конец подземелья, к массивному люку, но не к тому, что вел в шлюзовую камеру, а к другому, за колыбелями-гротами и кормушкой. В тусклом свете, падавшем с потолка, раскрылся коридор или, возможно, вытянутое в длину помещение, заставленное большими саргофагами. Их темные стенки заиндевели, ледяной воздух обжигал горло. Криогенный блок, сообразил Тревельян.

– Хранилище генетического материала, владыка?

– Ответ положительный. Предки, создавшие меня, вложили телесную ткань в устройства глубокого холода. В твоем языке есть термин: банк. Здесь генетический банк, Пришедший. Другого на планете нет.

– В этом твое большое преимущество, – заметил Ивар. Потом спросил: – Что с моей летательной машиной? Как продвигается работа?

– Я ее контролирую. Твой отпрыск объяснил, какие поврежденные части следует изъять, и это уже сделано. Сейчас мои побеги восстанавливают двигатель. Только один, но твой отпрыск утверждает, что этого достаточно. Когда машина поднимется в воздух, отпрыск направит ее к тебе. – Пауза. – Скоро ты сможешь улететь, Пришедший из Пустоты. Скоро, через восьмую долю Малого Оборота. Это хорошо.

– Почему?

– Тобой интересуются, Пришедший. Гнилой Побег, Матайма, Крора. Все, кроме Дазза. Я чувствую их ментальные импульсы. – Снова пауза. – Стабильность нарушена. Нет Великого Врага, есть просто враги. Если они объединятся…

«Это к лучшему. Разом всем перекроем кислород, – заметил командор и вдруг рявкнул: – Оррудия к бою! Десант, на палубу! В атаку, паррни! Вперред, на аборрдаж!»

Тревельян попытался урезонить деда.

«Какой абордаж, какая палуба? Здесь нет кораблей! Ни морских, ни космических».

«Будут», – пообещал командор и смолк.

Шеренги обледеневших саргофагов кончились. В торцовой стене зияла узкая щель – только-только протиснуться боком в скафандре. Камера над шлемом Тревельяна бесшумно вращалась, фиксируя обстановку.

– Если они объединятся, – повторил фардантов отпрыск, – я не смогу задержать их на границе. У них больше сокрушителей.

– Советник говорит, что воюют не числом, а уменьем и что нет повода для беспокойства. Теперь это его заботы. – Ивар шагнул к проходу, оглянулся на провожатого, но тот был недвижим. – Разве ты не идешь со мной?

– Терминал останется здесь и будет ждать тебя, – послышалось в ответ. – Иди! Иди и принеси мне Советника!

Нырнув в щель, Ивар очутился в узком коридоре, проложенном сквозь толщу стены. Тут не было световых пятен, но свет брезжил где-то вдалеке, туманный и мерцающий, как бы профильтрованный сквозь матовое стекло. Он ускорил шаги, желая быстрей миновать эту крысиную ловушку; его не покидало ощущение, что стены вот-вот сдвинутся, раздавят скоб, а тело превратят в кровавую кашу. Под ногами гулко грохотали металлические пластины, и воздух тоже пах металлом – вероятно, убежище Фарданта строили на совесть, окружив его барьером из брони.

Он вышел из тоннеля, и стена сомкнулась.

Цилиндрический зал, напоминавший внутренность барабана, был невелик сравнительно с пещерой клонов – метров десять-двенадцать в диаметре и столько же в высоту. Пол, как в коридоре, покрывали металлические пластины, а все остальное казалось отлитым из хрусталя или какого-то прозрачного опалесцирующего материала. Неяркое сияние возникало в его глубине, высвечивая голубоватую жидкость и парившие в ней образования, белесые губчатые структуры, похожие на гигантских, размером со слона медуз, но перевернутых, направленных куполами к полу. Поверхность этих образований ритмично подрагивала, щупальцы торчали вверх, распускаясь на концах гроздьями более тонких нитей. Их были тысячи; нити пересекались и переплетались, сливались друг с другом или тянулись к потолку, образуя сложный трехмерный узор.

«Неаппетитный вид. Точно клецки в синем бульоне, – молвил командор. – Делать, однако, нечего; назвался карасем, пожалуй на сковородку».

Внезапно помещение заполнил голос – не шелестящий, а мощный и гулкий, наплывавший со всех сторон ударами набата:

– Ты видишь мои вспомогательные модули, Пришедший. Они погружены в питающий раствор.

– А где ты сам? – полюбопытствовал Тревельян.

– Наверху. Прямо над тобой.

Он запрокинул голову, всмотрелся в то, что распласталось за прозрачной преградой потолка, и опустил глаза. Картина была впечатляющей. Такое до смерти не забудешь, подумалось ему. Сердце трепетало в груди пойманной птицей, и медицинский имплант, встревожившись, отмерил дозу успокоительного.