Недостающее звено - Страница 53

Пакет информации, достигший антенн «Гондваны», был отправлен с «Киннисона», базовой станции ФРИК, и предназначался консулу Пьеру Каралису. Консул со своим штатом входил в состав большой экспедиции, чьим назначением являлась звезда Кауза Прима, а целью – контакт с парапримами, народом, еще неизвестным Земной Федерации. Их следы обнаружились на Осиере в период миссии Ивара Тревельяна, что, безусловно, стало открытием века. Цивилизация с высоким индексом развития и, к тому же, весьма гуманная, разделяющая этические принципы Фонда в отношении младших рас! О таком партнере можно было лишь мечтать! Каралису вменялось в обязанность перевести мечты в область реальных действий, совместных проектов, прогрессорских миссий и тому подобного.

Впрочем, такие задачи рассматривались как частное дело Фонда, а основным все же являлся контакт с парапримами, включавший дипломатический обмен и заключение дружественных договоров. По давней традиции этим занимались дипломаты и эксперты в области науки и культуры, а доставляла их к месту рандеву эскадра Звездного Флота – обычно тяжелый крейсер в сопровождении двух-трех фрегатов. Было замечено, что боевая мощь землян очень способствует переговорам, которые движутся тем успешнее, чем больше в эскадре стволов и кораблей.

Но с парапримами такое не проходило. Этот народ отличался редким миролюбием, а также настойчивостью и упорством; подобное сочетание, да еще кое-какая информация, полученная Тревельяном на Осиере, говорили в пользу их могущества. Вполне возможно, они рассматривали людей как младшую расу, которую стоит слегка вразумить и направить на путь истинный, дабы земляне не кичились своим стремительным прогрессом, своей наукой, техникой и своими пушками. Пушек парапримы вообще не желали видеть и потому земных экспертов, дипломатов и консула ФРИК отправили не на военном корабле, а на почти безоружном лайнере. Правда, очень внушительном: три километра в длину, двадцать палуб с прогулочными галереями, масса оборудования плюс экипаж и экспедиционный корпус – без малого тысяча сто человек.

Просторное судно! Каралису отвели на третьей палубе апартаменты, достойные консула, – в этих коридорах, каютах, лабораторных отсеках и залах для совещаний можно было потеряться. Тем более, что штат его миссии состоял лишь из девяти сотрудников, восьми живых и одного призрака. По всем прогнозам, самым щекотливым в будущих переговорах являлся вопрос об Осиере (его, вытеснив землян, прогрессировали парапримы, с чем Фонд мириться не желал), и потому в группу Каралиса включили специалистов по осиерскому проекту. Если говорить точнее, двух бывших помощников Гайтлера, авторов плана миграции с восточного материка на западный, глобального эстапа, который с треском провалился. Сойер, один из них, был еще жив, и консул назначил его своим заместителем; второй, Колесников, недавно умер и, перебравшись из бренной плоти в памятный кристалл, сделался Советником Каралиса.

Обычно консул и его Советник общались ментально, но сейчас Колесников был подключен к преобразователю – устройству, что позволяло ему видеть, слышать и говорить. Этот прибор, шток с навершием для кристалла и датчиков изображений и звуков, являлся частью пульта связи в кабинете Каралиса. Пульт и часть переборки над ним заволакивал туман, предвестник трансляции послания; Каралис и Сойер, сидевшие в креслах, молча всматривались в эту серебристую пелену.

– Пьер, – раздался знакомый голос Сокольского, затем, сменив туманную дымку, возникло его лицо. – Есть новости, Пьер. Помнишь тот корабль, что отправлен с Сайката к Раване? Тот, с которым вылетел Тревельян? – Сокольский сделал паузу. – К нам пришло сообщение бортового компьютера. Стандартный рапорт, запись, что высылается в случае сигнала бедствия: координаты, принадлежность судна, запросившего помощь, причины аварии и все такое. Похоже, Тревельяну пришлось задержаться. Сейчас он в Провале.

– Это что за Тревельян? – прищурив выцветшие глаза, спросил Сойер. С годами он сделался забывчив, а годы его были немалые. – Помнится, был этакий шустрый парнишка в Академии… вроде бы слушал у меня какой-то курс… Но вот какой?

– Внеземные культуры и их история, – гулким басом напомнил Колесников. – Ты ему внеземные культуры читал, а я – психологию гуманоидных рас. Теперь этот парнишка знаменитость. Кавалер Венка Отваги! И парапримы, к которым мы летим…

Советник смолк, ибо в этот момент изображение Сокольского исчезло, сменившись мрачной тьмой Провала. Потом с левой стороны выплыла звезда, тусклый красноватый диск, похожий на круглую дыру, прорезанную в черной завесе, а справа – видимо, оттуда, где находился земной корабль, – вспыхнул свет прожекторов. Их лучи скользнули по серой бесформенной массе с выпирающими тут и там буграми и замерли на широком коническом холмике. Внезапно его вершина стала вытягиваться в длинное толстое щупальце, точно странный объект хотел слизнуть с небес Провала красную звезду.

Сойер ахнул.

– Сильмарри! Клянусь своим последним днем, судно сильмарри!

– Ты не ошибся, старина, – пробасил Колесников, поворачивая навершие с глазком видеодатчика к Каралису. – Твое мнение, Пьер? Если бы меня спросили, я бы сказал, что этот Тревельян на редкость везучий малый!

– Контакт с сильмарри – необычный случай, – согласился консул, прикидывая, насколько это задержит Тревельяна.

– Я такого вообще не помню, – заметил Сойер.

Глаз видеодатчика уставился на него.

– Не помнишь, потому что стар! Старый пень! Я говорил тебе, подключай искусственную память или перебирайся ко мне! Я теперь не забываю ничего! – И Колесников стал перечислять, кто, когда и где повстречался с сильмарри и чем завершились эти рандеву.